| 19.03.2009 Средний класс больше всего пострадал от кризиса в России Представители среднего класса РФ больше всего пострадали в результате финансового кризиса, сообщают социологи. О том, как меняется жизнь россиян во время кризиса и чего нам ждать в ближайшие полтора года, рассказали генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров и директор Аналитического центра Юрия Левады (Левада-Центр) Лев Гудков. В: Как меняются настроения россиян за время кризиса? Л.Гудков: Летом прошлого года, когда появились первые сообщения о кризисе, то соответственно с подачей в СМИ, большинство россиян считало, что это кризис только в Америке или в других странах, и до России он не доберется. Ситуация начала меняться уже с конца сентября. А особенно быстро она менялась в октябре-ноябре, когда финансовый кризис начал проникать в экономику и затрагивать собственно реальный сектор производства. Это сказалось прежде всего на сокращении заказов и, соответственно, привело к росту увольнений, сокращению штатов, переводу работников на неполный рабочий день, снижению зарплаты. Если в сентябре примерно 10% опрошенных говорили о том, что у них идут сокращения штатов, то в декабре-феврале их доля составила уже 29%. Я говорю не о самих увольняемых, а о тех людях, у кого перед глазами были подобные примеры. В.Федоров: Россияне стали реально ощущать кризис в январе-феврале этого года. Информационно он проникает в сентябре-октябре, затем пошли первые увольнения, но это было очень локально, не массово. К тому же, у россиян имелись пусть небольшие, но все же накопления. А после Нового года карман существенно опустел, увольнения стали массовыми - вот тогда россияне всерьез ощутили кризис. Индекс социальных настроений четыре месяца подряд падает. Причем ниже всех упал прогнозный индекс - до самого низкого значения за последние четыре года, т.е. люди поняли, что быстрого выхода из кризиса не будет и нужно затягивать пояса. При этом паники нет. Есть настрой на непростую кризисную жизнь. В: Какая группа населения считает себя наиболее пострадавшей? В.Федоров: Для большинства россиян это кризис не первый - они уже пережили кризис начала 90-х и дефолт. В связи с этим в обществе есть уже определенная привычка к кризисам. Существует две группы, которые плохо адаптируются: это те, кто не ощущал на себе предыдущих двух кризисов, то есть, самые молодые, и те, для кого 2000 год был временем взлета и процветания, то есть по сути весь наш скороспелый средний класс. У них очень большой разрыв между ожиданиями и изменившейся к худшему реальностью, не выстроена стратегия, как минимизировать риски, как снижать расходы. Что касается самоощущения - очень сильно сейчас ворчат, ругаются “белые воротнички”, причем вне зависимости от возраста. Они сильно недовольны. А с молодежью все нормально, молодежь пока не ощутила. Даже те, кто учится сейчас и через некоторое время выйдет на рынок труда без шансов найти там работу - даже они еще этого не почувствовали. Но когда наступит лето, осень, конечно, настроение этих выпускников существенно ухудшится. Есть еще одна группа, которая, в общем-то, объективно пока ничего не потеряла, но при этом очень себя жалеет, ругается и обижается – это бюджетники. С одной стороны, их доходы защищены государством, им даже повышают зарплату, индексируют, обещают все время, что не будет никакого снижения, увольнений не будет. Но при этом сам профиль работника бюджетной сферы напоминает аутсайдера. Не в том смысле, что туда идут только аутсайдеры. Я имею в виду, что в период процветания, когда все самое динамичное, самое амбициозное, самое карьерно ориентированное и энергичное устремилось в частный сектор, где действительно большие перспективы и большие заработки, все самое инертное, второсортное и ориентирующееся на слово “безопасность”, осталось в бюджетной сфере. Сейчас ситуация изменилась в противоположную сторону - у них относительно небольшие зарплаты, зато гарантированные. В принципе, они выиграли. Все, кто пришел из бизнеса обратно в бюджетную сферу сделали очень правильный выбор. Но они этого не ощущают, потому что психологически воспринимают себя как вечную жертву. У них тоже все будет не очень хорошо через некоторое время, потому что бюджетники лишь отчасти получают свои доходы от государства. Значительную часть они получали в качестве всевозможных доплат и надбавок, а сейчас в регионах денег становится значительно меньше, и люди остаются на голой ставке. Это, конечно, сильно уменьшит их доходы. Сложно сказать, через какое время - у каждого будет по-своему. Это зависит от должности, от региона, от собственной стратегии, кто как тратит деньги. Л.Гудков: По нашим опросам, кризисом напрямую затронуто примерно 12-15% населения: это те, кто потерял работу, кто переведен на сокращенный рабочий день, у кого уменьшилась зарплата. Вообще говоря, кризис больше всего бьет по бедным и слабым и будет распространяться на другие круги. Пока более всего обеспокоены кризисом именно те группы, которые условно можно назвать средним классом. Это примерно 15% населения – относительно обеспеченных и образованных. В феврале их поведение изменилось в большей степени. Если население в целом начало экономить и сокращать потребление уже где-то с октября-ноября, то эта группа начала сокращение потребления только в последний месяц. Они перестали тратить деньги на крупные покупки, начали их откладывать. В: Какие основные последствия кризиса называют россияне? Л.Гудков: Это прежде всего безработица и рост цен. Но к росту цен, к инфляции россияне немножко уже адаптировались. В.Федоров: Есть три главных признака. Первое - это высокие цены. В отличие от Европы, Америки, Японии, где кризис – значит, цены снижаются, у нас кризис - значит цены растут еще быстрее. Второе - это снижение доходов, как официальных, так и каких-то случайных временных заработков. Ну, и третье - это ограничение потребления: то есть люди вынуждены отказывать себе в чем-то, искать более дешевые аналоги, ну и просто целые группы товаров перестать покупать. В: На чем больше всего экономят? На чем еще станут экономить? В.Федоров: Это зависит от конкретного бюджета: миллиардеры могут экономить на покупке очередной яхты, но таких у нас немного. А абсолютное большинство - это либо малообеспеченные, либо зависшие между бедными и средним классом, то есть люди, которые составляют костяк нашего российского общества - экономят на продуктах, на одежде и обуви и на развлечениях. Более половины россиян заявляют, что “частично экономят”, а больше четверти - что “экономят на всем”. Л.Гудков: Пока люди экономят на крупных запланированных тратах, но все больше начинают экономить и на повседневных. Сокращают расходы на товары длительного пользования, на приобретение одежды, бытовой техники, электроники и потихонечку начинают экономить и на еде. У бедных групп, у жителей периферии и села нет значительных сбережений, поэтому все, что они могут делать, это переходить на более дешевые продукты. Кризис по-настоящему проявится тогда, когда закончатся эти ресурсы - сбережения или дополнительные источники заработка. Пока еще у населения, благодаря росту доходов последний год есть еще некий “подкожный запас”. В: Когда этот резерв может закончиться? Л.Гудков: По нашим расчетам, если темпы развития кризиса будут сохраняться, то это случится примерно через полгода. В.Федоров: У среднего класса ресурс достаточно быстро истощится. Прежде всего, потому, что средний класс живет не по средствам. Он очень мало накапливал, все больше тратил, покупал, брал взаймы. Они просто не научились откладывать и сберегать. В: Это как-то отразится на доверии институтам власти и первым лицам государства? В.Федоров: “Тандем” пока пользуется доверием большинства россиян. Европейские и японские лидеры позавидовали бы тем рейтингам, которые есть у наших ведущих политиков. Но при этом само содержание этого доверия по многим признакам меняется. То есть если полгода назад от Медведева и Путина ждали дальнейшего быстрого роста, улучшения жизни, гарантии, что завтра будет лучше, чем сегодня, и это “лучше” будет очень ощутимо, зримо, видимо, то сейчас от них ждут, что не будет дальнейшего существенного ухудшения, что мы нащупаем дно кризиса как можно быстрее и начнем из этого кризиса выбираться. То есть кризис нанес удар по иллюзиям, по надеждам, но он не нанес пока удар по рейтингу. А в дальнейшем это будет зависеть от того, насколько глубоким будет кризис, и от политики Путина, Медведева, правительства: от эффективности тех антикризисных мер, которых напринимали уже на несколько триллионов рублей. Взыскательность людей и требовательность людей к правительству будет расти. Это главный вызов, с которым наши власти столкнутся в этом году. Л.Гудков: Доверие населения к институтам власти было изначально слабым. Доверие к суду, к профсоюзам, к финансовым институтам низкое, и, соответственно, в обществе распространяется страх отсутствия каких-то гарантий со стороны государства и со стороны экономических институтов. Поэтому страх перед кризисом гораздо больше и шире распространен, чем, собственно, реальные проявления кризиса. Страх испытывают - перед потерей работы или перед снижением жизненного уровня - примерно три четверти населения. На доверии к первым лицам это пока не очень сказывается. Пока люди преимущественно положительно оценивают деятельность Путина и Медведева и доверяют им. Но в то же время, если сравнивать за год с момента максимального одобрения и максимального рейтинга, который пришелся на президентские выборы, то Путин потерял 14%, то есть одобрение упало с 62% до 48%, а Медведев - 9%. Но в целом есть довольно значительный ресурс позитивного отношения к власти и поддержки. Я думаю, что у властей есть запас времени примерно год-полтора, прежде чем доверие население начнет стремительно падать. В: В каких регионах ситуация наиболее критична? В.Федоров: По регионам значительный разброс. Кроме того, внутри отдельных регионов тоже бывают сильные различия между областным центром и периферией. Урал – это старопромышленная группа регионов, где очень много машиностроительных предприятий, металлургических предприятий. Они испытали самый сильный шок. Еще Дальний Восток. Там кризис сказался очень резонансно. Но есть еще, конечно, Москва, которая в объективном плане не сильно пострадала - все же большой город, и если тебя уволили, то всегда есть возможность как-то трудоустроиться, отток определенный произошел: за счет гастарбайтеров и жителей российских городов, которые приезжали сюда в расчете на легкую денежку. Тем не менее, Москва - это город паникеров. Тут люди воспринимают кризис через черные очки и увеличительные стекла, им кажется, что все хуже, чем на самом деле. Л.Гудков: Меньше всего кризис ощущается в Москве и в крупных городах. А сильнее - в малых и средних городах. Село не так ощущает кризис, потому что оно и так отличается устойчивым депрессивным фоном настроений, и собственно новые кризисные явления не так там ощущаются. |