| 15.12.2006 Москва: подмосковные фермеры по-прежнему не могут торговать на рынках Президент Путин пожелал, чтобы на рынках торговали не заезжие перекупщики, а местные производители. Мэр Лужков поддержал президента Путина и освободил для фермеров места на столичных рынках. Журналисты решили проверить, что изменилось на московских рынках после выхода правительственного постановления и насколько доступны они для отечественного производителя. А главное — выгодно ли крестьянину на них торговать? Трудности начались еще на стадии подготовки “выездной торговли”. Оказалось, что желающих поехать в Москву торговать мясом найти почти невозможно. Фермеров, производящих мясо на продажу, в Подмосковье — и так раз-два и обчелся. А таких, кто возлагал бы надежды на столичные рынки, не осталось и вовсе. Крестьяне давно свыклись, что рынки для них закрыты, и научились сбывать продукцию как-то иначе. И все-таки повезло. Александр и Людмила Корневы — фермеры по призванию. Оба закончили Тимирязевскую академию. Сегодня их хозяйство — единственное в Истринском районе, занимающееся животноводством. Проблем со сбытом у Корневых нет. «Я работаю по договорам с санаториями и больницами, — говорит Александр. — Кроме того, продаю мясо оптом. Допустим, сотрудники какой-то организации захотели купить парного мяса. Скинулись, позвонили мне, я забил поросенка и отдал им тушу по 150 руб. за кг». На просьбу продать мясо на московском рынке фермеры откликнулись исключительно из любви к искусству. Ну а искусство, как известно, требует жертв. Для начала Александру пришлось пожертвовать временем (неделя) и деньгами (4,5 тыс. руб.) на оформление медицинской книжки. Через полтора часа езды фермер у ворот Коптевского рынка. В администрации вновь прибывших фермеров встречают не с распростертыми объятиями, но вполне вежливо. Разве что директор не удерживается от нотации: «Надо было предварительно позвонить. А то все норовят в конце недели приехать, а в понедельник у меня пусто». Другой сотрудник рынка смотрит фермерское удостоверение и переписывает из него ФИО и адрес. «Каждую неделю отправляем отчеты, сколько на рынке фермеров», — поясняет он. А потом провожает к ветеринарам. Ветсвидетельство (обошедшееся в 250 руб.) сверкает печатями и наклейкой-голограммой — не подделаешь. Но у него обнаруживается изъян: нет синего овального штампа на оборотной стороне. Точно такие же отпечатки должны быть на привезенных кусках туши. «Печати на мясе есть?» — вопрошает ветеринар. Печатей нет. Корнев пытается объяснить: «В девять утра кабинет, где хранится клеймо, был еще закрыт». Но сотрудница, выписавшая свидетельство там, в Истре, заверила, что можно ехать и так. Все равно на рынке лаборатория, которая проводит собственный анализ. Голову и печень поросенка, которые полагается представлять, фермеры привезли. «А если возникнут проблемы, — напутствовали Корнева в районе, — пусть позвонят». Однако ветеринарша при рынке звонить никуда не стала и вообще была непреклонна. Может, это и хорошо. Любимый город может спать спокойно: незаклейменное мясо в столицу не прорвется. Но в то же время возникают вопросы. Ведь ветеринарная служба — это вертикальная госструктура, чьи сотрудники живут по единым законам: что в Истре, что на рынке. Почему же ветеринары спокойно отправляют мясо без клейма из пункта А и не принимают его в пункте Б? Результат, впрочем, один: фермеру приходится убраться восвояси. Хорошо, нынче теплая, но зима. А если то же самое произойдет в тридцатиградусную жару с фермером из Лотошина? Ему-то как быть? Сдать свинью по дешевке перекупщикам или выкинуть? Ведь обратной дороги мясо уже не выдержит. На соседнем рынке фермер сразу выложил карты на стол: так и так, эксперимент, клейма нет, потому что ветеринар еще спал, зато вот свидетельство за сегодняшнее число. Администрация пошла навстречу. С единственным условием: рынок в статье не называть. Мясо проверили сами и даже денег не взяли (тут анализ тоже стоит 250 руб.). Когда наконец заняли место за прилавком мясного павильона, время близилось к обеду. К этому моменту расходы Корнева увеличились еще на 1000 руб. Половина — плата за место (для фермера — с 50%-ной скидкой), другая — услуги рубщика. Вообще-то Александр мог бы порубить и сам, но на рынок со своим топором не ходят. Тем более с пеньком. Торговля идет не бойко. Александр профессионально оценивает обстановку: “Да-а, за день тушу поросенка здесь не продашь...” Большинство соседей уверяет покупателей, что “мясо свое, домашнее”, только что привезли из: Липецка, Тамбова, Наро-Фоминска... «Как же из Липецка? — удивляется дотошный покупатель. — Значит, мороженое?» «Что ты, милый! — обижается тетушка. — Посмотри: парное!» «Одного поросенка за 300 верст везли?» — не верит дотошный. «Почему одного? Большая машина…» — начинает было тетка и осекается. Потому что из Липецка пригоняют целый рефрижератор, и потом туши долго, пока не распродадут, висят в холодильных камерах. Парным мясо быть никак не может. Большинство продавцов — обычные наемные работники. Что хозяин привезет, то и продают. А хозяин закупается в основном на хладокомбинатах и крупных свинокомплексах. “Домашнее” мясо можно привезти только из дальних областей, где еще есть возможность тырить колхозный комбикорм. Оно дешевле, везти выгодно, а на подмосковное много уже не накрутишь. В пятом часу приходится сворачиваться — еще ехать домой по пробкам. Итоги торговли: ушло 18 кг в среднем по 250 руб. Торговали, правда, полдня. Зато в четверг, а не в понедельник… “Экономика” получилась такая. Себестоимость мяса — 120 руб. за кг. Если ее и накладные расходы, связанные с арендой места и ветконтролем, вычесть из выручки, остается 840 руб. Отсюда надо убрать расходы на бензин — около 400 руб. “Навар” — 440 руб. Стоять за такие деньги самому — хозяйство развалится. Нанимать продавца — почти все и уйдет ему на зарплату. А в хозяйстве Корневых — по сотне быков и свиней, 40 овец, ферма, 7 тракторов. Со всем этим справляются Александр с женой и два наемных работника. Если четверть рабочей силы выбывает хотя бы на день — уже удар по хозяйству. «Это раньше, когда хлынуло дешевое импортное мясо, многие фермеры бросили работу, потому что не было сбыта, — рассуждает Корнев. — А сейчас тех, кто выжил, проблема, как попасть на рынок, не волнует. Сегодня у всех фермеров одна самая главная проблема — земля. Я арендую 60 га у совхоза и столько же — у района. Чтобы продлить аренду, должен сделать кадастр. Если по районным расценкам, надо выложить 500 тыс. руб.! Таких денег нет ни у одного фермера. Я нашел фирму, которая сделала дешевле, обмерил участки, согласовал границы. Но уже три месяца не могу получить подписи чиновников! И так у всех: сегодня все фермеры сутками сидят в земельных комитетах». Есть и другая сторона той же медали. Летом в совхозе, у которого Корнев арендует часть земли, сменился собственник. Пришли новые люди, показали решение суда и сели в кабинете директора — в общем, все, как это и случается сейчас повсюду. Гарантий, что новый хозяин не прогонит арендаторов, — никаких. «Когда собирался строить ферму, мне говорили: не бойся, расширяйся, — вспоминает Корнев. — Построил. А завтра оставят без земли, и всю скотину придется забить, потому что нечем кормить. Так что основной вопрос — земельный. А все остальное: места на рынках и прочее — это мишура». Война за место на рынке, кажется, идет на убыль. Несмотря на принятые 19 октября с.г. правительством Москвы меры (50% торговых мест фермерам выделены на 28 городских рынках, кроме того, их ждут не дождутся на ярмарках выходного дня!), сельские производители туда не хлынули. По данным Минсельхоза области, доля продукции подмосковных фермеров на столичных рынках в 2005 г. составляла всего 1,7%. Какой объем товаров поставляется туда колхозами и совхозами — тайна, покрытая мраком. Не исключено, что еще меньше, ведь почти все они развалились, а те, что на плаву, удачным образом перепрофилировались и имеют дело с компаниями типа “Марс” или “Данон”. Словом, торговать по большому счету некому и нечем. Месяц назад подмосковные фермеры тоже поставили торговый эксперимент. По поручению областной ассоциации свою картошку в Москву повез самый средний фермер из самого среднего (по удаленности от Москвы) района — Подольского. В данном случае это принципиально, поскольку от того, какой пробег делает машина с овощами, зависит, сколько бензина сожжет и, соответственно, выгодно ли ему возить урожай или лучше прямо в деревне ссыпать клубни перекупщикам. Эксперимент показал, что возить урожай в Москву невыгодно даже из Подольска, который в 40 верстах от столицы. За день фермер продал 100 кг картофеля и остался в минусе на 50 руб. То есть от реализации получил на руки 800 руб. (картофель шел по 8 руб. за кило), а расходы на поездку с учетом автопробега, оформления необходимых документов и стоимости аренды потянули на 850 руб. Информация к размышлению: какие убытки понесет производитель, если будет мотаться из Талдома (120 км в один конец)?! А что же нужно фермерам для полного, так сказать, счастья? Уже не первый год на базе собственных хозяйств и огородов они пытаются создать посредническо-сбытовые кооперативы. Если сегодня 60% продукции выращивает частник, то все это по большей части нигде и никак не учитывается. Производитель ни за что не платит, с посредником за товар рассчитывается у себя в сарае, где его не видят налоговики. Перекупщик в госказну не платит и подавно, поскольку он в городе вообще не зарегистрирован и его как бы нет в природе. Получается, что 60% торгового оборота идет “мимо кассы”! Если в каждом районе появится сбытовая структура, она сможет покупать у местных производителей урожай — и ей не понадобятся посредники в лице приезжих из братских республик. Поскольку все фермеры заинтересованы в сбыте, они сами готовы работать в таких структурах: по графику или по очереди. Тут, впрочем, имеется существенное “но”. Фермерам разрешено заниматься непрофильной деятельностью в пределах, если она не превышает 30% объемов его сельхозпроизводства. “Отмените это ограничение, и мы сумеем продать продукцию! — говорят фермеры. — Но в Москве необходимо предприятие, которое, с одной стороны, имело бы оптовую торговлю, принимало от нас товар. А с другой — занималось бы розничной торговлей”. Такое предприятие могло бы иметь льготы от правительства Москвы, получать беспроцентные кредиты на оборотные средства и держать цены приемлемыми для покупателя. Вот это была бы конкретная программа и помощь селянам, да и самому государству. Неучитываемый сегодня торговый оборот (60%!) с появлением таких структур стал бы совершенно прозрачным. Еще год назад подмосковные фермеры обсуждали эту идею в правительстве Москвы. Чиновники не отказали им и даже участок площадью в 2 га присмотрели. С одним, впрочем, условием: обременение участка (вынос одних коммуникаций) потянет на 3 млн. долларов, и эти расходы на себя должны взвалить фермеры. Арендная плата за землю, соответственно, отдельно — и она тоже исчисляется миллионами. На том дело и заглохло. Хотя формирование такой торгово-розничной структуры — задача государства, если оно и впрямь заботится о крестьянах. |