| 01.06.2005 Рынок антиквариата хотят вывести из тени В конце мая глава Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Анатолий Вилков заявил, что одна из задач государства – активизация антикварного рынка и его легализация. По его словам, необходимо в первую очередь легализовать рынок, для чего требуется контролировать работу арт-дилеров, использовать базу данных похищенных предметов искусства и ввести систему аттестации экспертов-оценщиков. Это обеспечит защиту потребителя, в частности, обезопасит от покупки фальшивых предметов. Российский рынок антиквариата считается весьма перспективным, о чем свидетельствуют и его годовой прирост, и постоянный интерес к русскому искусству за рубежом. К отечественному рынку все больший интерес проявляют иностранные аукционные дома, а их российские коллеги стараются выходить на Запад, обеспечивая таким образом более активное хождение предметов на рынке. В немалой степени развитию рынка способствовало послабление в правилах ввоза предметов антиквариата на территорию страны, а также ожидание аналогичных действий в отношении правил вывоза антиквариата. Сейчас, по оценке главы Росохранкультуры, оборот российского рынка предметов роскоши достигает 80–100 млн долл. в год. В дальнейшем ведомство рассчитывает способствовать более динамичному развитию отечественного рынка антиквариата. В сущности, можно поспорить с утверждением о том, что антикварный рынок в России – нелегальный. По словам его участников, доля криминализованных, иначе говоря, краденых вещей невелика и с каждым годом становится все меньше. И чем больше европеизируется наш рынок, тем меньше желания у его игроков включаться в сомнительные сделки с подобными предметами, особенно если речь идет о предметах из музеев. «Контроль за криминальными предметами роскоши – прямая задача государства, – считает гендиректор «Русского Аукционного Дома» Александр Куранчев. – Никто из участников рынка не откажется от помощи в таком вопросе». Однако проблема в том, что на сегодняшний момент база данных Росохранкультуры закрыта. «Конечно, необходимо проверять некоторые предметы, но из-за недоступности базы мы лишены этой возможности, – комментирует президент аукционного дома «Гелос» Олег Стецюра. – И это притом, что аналогичные зарубежные базы для нас открыты». Что же касается регулирования рынка в части оценки экспертов, работающих с антикварами, то у его игроков есть большие сомнения в том, что в ближайшее время может появиться адекватная система аттестации и дальнейшей ответственности за данную оценку. «Аттестация экспертов – серьезный вопрос, но предлагаемый Росохранкультурой режим неприемлем, – прокомментировал Олег Стецюра. – Фактически запрещать кому-либо работать ведомство не может – в конце концов, рынок сам определит, кому из специалистов доверять. Другое дело, что они должны нести материальную ответственность за свои оценки, но каким образом, пока непонятно.» Г-н Стецюра считает, что рано или поздно должна появиться модель страхования ответственности экспертов, что позволит рынку функционировать более свободно. Другие участники рынка полагают, что сейчас ему необходима государственная система подготовки экспертов. «Когда ее внедрят, у Росохранкультуры будут основания спрашивать с них, – сказал Александр Куранчев. – Либо нужна система государственных гарантий». Еще одним вариантом взаимодействия с государственными структурами гендиректор «Русского Аукционного Дома» считает возможность предоставления им преференций в том случае, если речь идет о продаже предметов музейного значения, тем более что это мировая практика. Участники рынка также полагают, что более эффективными мерами для его развития стала бы даже не аттестация оценщиков, а дальнейшая либерализация ввоза культурных ценностей в страну. Например, по словам одного из источников, крупные экспонаты по-прежнему трудно проводить через таможню: их приходится растаможивать как транспортные грузы. Напомним, что о дальнейшем облегчении режима обращения предметов искусства между Россией и другими странами чиновники говорили еще в прошлом году, но, видимо, пока об этом речи не идет. |